С десяток лет назад, а может, и больше мне выпала участь побывать на необычном суде. Почему необычном, да потому, что в профессиональной и общественной работе, а также в жизненной биографии с привычным правосудием доводилось иметь дело. Но тут был суд исторический.

 
В качестве обвинителя, защитника, судей, заседателей и истцов выступили учащиеся школы № 20. А дело, которое они рассматривали, касалось башни Братского острога. Если точнее, правомерности ее переноса и установления истинных причин этого шага. 
Истец, он же учащийся старших классов, излагая суть обращения, сообщил, что Братский острог был построен в 1631 году. Место его установки считалось законным и стоять острогу суждено было вечно. Однако через века в связи со строительством Братской ГЭС острог был разделён и башни его оказались в разных исторических местах. Одна установлена на мысе Пурсей, другая ушла в подмосковный музей в Коломенское. И если в Коломенском башня нашла постоянный приют, то скитания Братской башни не закончились, позднее её опять тронули с места и перевезли в музей под открытым небом «Ангарская деревня». 
«До каких пор будут продолжаться блуждания исторического подлинника, – заканчивая свою речь, требовательно вопрошал истец. – И каковы причины переноса?».
В заседание суда со словами: «Ваша честь! Я призван защищать интересы города, и в связи с этим прошу уважаемый суд назначить расследование по данному делу», – включился защитник. По этому требованию суд запросил мнение экспертов с целью установления истины по существу дела. 
Старший из экспертов, изучив кучу исторического материла, доложил, что почти четыре столетия назад казак Максим Перфильев и его товарищи пробирались таежными тропами с запада на восток, пока не вышли на берег Ангары, где ревел грозный порог Падун. Порог оглушал окрестные леса шумом воды, падающей в камнях. На этой земле казаки и заложили острог, куда потянулись пашенные крестьяне, промышленные и гулящие люди. Чужаки заложили возле Падуна бревенчатое укрепление, назвав его Братским острогом, и остались там на зимовку.

Как поднимался острог 

18 июня 1931 года Перфильев отчитался перед енисейским воеводой о завершении постройки Брацкого острожка в двух плёсах у Брацкого порога Падуна. В 1632 году в Братском остроге находились около ста жителей. От сосновых ворот Братска расходились пути к Ледовитому океану, Амуру, Восточному морю, а также в Даурию, Монголию и Китай. Один за другим здесь появлялись величайшие землепроходцы XVII века – Василий Бугор, Иван Московитин, Курбат Иванов, Иван Похабов. Здесь запасались продуктами путешественники и дипломаты, и только ссыльным, осужденным жить в этих местах долгие годы, представилась возможность приглядеться к земле и к реке, поразмышлять о ее будущем. Известно, что острог стал местом каторги и ссылки для протопопа Аввакума, декабриста Петра Муханова, большевика Валентина Рябикова, участника польского бунта Александра Чекановского. 
Но это случится позже, а всего через 17 лет после создания острога у него было уже четыре башни, часовая да амбар. Уже в 1660-м острог, имеющий в квадрате 30 саженей, склады, а также пороховой и водочный погреба, стал опорным пунктом русских на Ангаре. Из него совершались походы русских вверх по реке. Вне острога стояли 50 жилых домов. Затем, на исходе первой половины XVII века, Братский острог перенесли от Падуна к устью Оки.
Коллега главного эксперта добавил, что Брацкая земля была богата соболями и бобрами, птицей, зверьми – козами, оленем, изюбром, лосями, кабанами, волками да дикими баранами. Вскоре наступило время, когда по Ангаре пошли струги, груженные даурским серебром и нерченским свинцом, суда с китайским шелком и ревенем. 
Проездом здесь также бывали писатель-революционер Александр Радищев, учёный Даниил Мессершмидт. А когда в 1844 году открыли месторождение железных руд, началось строительство казенного Николаевского железоделательного и чугунолитейного завода.
Последний из экспертов осветил историческому суду историю края уже с начала исследования реки Ангары, т.е. с 1918 года. Юные историки, кстати, могли бы пригласить на заседание живых свидетелей того периода, когда Падунские пороги заинтересовали гидрологов от науки. Совсем недалеко от школы № 20 и по сей день живет старожил Падуна Николай Васильевич Дубровин.

Воспоминания о старом Падуне

Пусть через годы, но мы поможем суду свидетельскими воспоминаниями, которыми располагает наша газета, неоднократно обращающаяся к истории семьи коренных падунчан Дубровиных. Вот как вспоминает о том еще Падуне и своих предках Николай Васильевич, которому в этом году исполнилось 86. 
«Еще в конце 17 века, когда казацкие отряды массово уходили из Братска-острожного, кое-кто из служивых пожелал остаться в этих местах. Среди людей, полюбивших Сибирь, оказался и Абрам Дубровин, т.е. дед моего прадеда. Здесь он обзавелся семьей, начал вести трудное крестьянское хозяйство. Семья разрасталась, и уже в середине 50-х годов, когда началась грандиозная стройка на Ангаре, в селе Падун 90 процентов семей носили фамилию Дубровины.
О своем предке – основателе Падуна – мне рассказал мой отец Василий Николаевич. Тому в свое время – его дед Савва. А Савве – его отец Дмитрий – внук того самого Абрама, что пришел в Сибирь с казацким отрядом. Кстати, мой отец и его дед Савва более пяти лет оставались одни на хозяйстве, когда все основные работники ушли на германскую войну в 1914 году. После жнивья они – старый да малый брали берестяное лукошко, обходили всю полосу, собирая колоски. За это их в шутку в деревне звали «воробьями». Но именно с того времени в семье завелась традиция, вставая из-за стола после трапезы, собирать все хлебные крошки. 
В конце 1929 г. в Падуне был образован колхоз, первым председателем которого избрали моего деда, тоже Николая. А незадолго до этого в Падун прибыла первая постоянная гидрологическая экспедиция из Ленинграда для изучения Ангары в створе будущей Братской ГЭС. Более того, в дом деда, где жили и мои родители, поселился начальник экспедиции с супругой. Жена этого начальника и стала моей крестной матерью при рождении. Отец рассказывал, что, когда праздновали родины, эта женщина заметила, что вырастет парень, выучится и станет энергетиком. Тогда на эти слова, ставшие пророческими, никто не обратил внимания. Весь падунский люд был озабочен вопросом: зачем приехала экспедиция, что тут будет? А если высоко поднимется вода, вдруг село затопит, хоть мы и на горе живем? На организационном собрании по предложению моего деда колхоз назвали Ангарстрой. Он просуществовал до 1956 г., когда почти все колхозники ушли строить Братскую ГЭС».

Интерес науки к Ангаре

На момент заседания исторического суда в школе № 20 свидетелем в заседании мог выступить и другой старожил Михаил Дмитриевич Тимофеев. Его не стало ровно год назад, но живы и его воспоминания.
Михаил Дмитриевич рассказывал, что ему было всего три года, когда в селе Падун создавалась гидрометеорологическая станция и пришлые ученые люди стали изучать Ангару. Пока они не начали активно работать, деревня жила обычной жизнью: ребятишки учились в «четырехлетке», взрослые выращивали пшеницу, зимой лошадьми на санях возили зерно на железнодорожную станцию в Тулун. Там брали груз и доставляли его в обратном направлении и еще севернее – вплоть до Усть-Кута, а то и Киренска. Дети с годами перебирались на учебу в район, где была семилетняя школа, но при возвращении в Падун, а уж тем более летом, старались как можно поближе прикоснуться к таинственным работам, которые шли на метеостанции. А здесь в начале 30-х годов появились топографы и начались инженерно-геологические исследования на подступах к будущей ГЭС. 
Местные жители помогали исследователям изучать режим Ангары в месте створа будущей плотины. По всей ширине створа, а это 850 метров от левого до правого берега, через каждые 20 метров подростки, как бы сейчас сказали, на волонтерских началах бурили лунки в многометровой толще ангарского льда. А потом металлической пешней на крепость испытывали этот лед. Пешню, кстати, Михаил Дмитриевич до смерти хранил как символ мечты – стать изыскателем. 
Так вот, подростки лунки готовили, а настоящие гидрологи опускали в них вертушки, чтобы замерять течения Ангары на разных участках. А еще они брали воду на химический анализ, наблюдали за движением шуги, когда весной ломался лед».
Коренные падунчане Михаил Тимофеев и Николай Дубровин стали энергетиками. Оба имеют за спиной достойный жизненный путь, добились высот и в профессии. Михаил Дмитриевич более сорока лет проработал на Братской ГЭС инженером-геодезистом. Николай Васильевич – почетный энергетик России, долгие годы возглавлял «Братские электрические сети».

В необъятной тайге, там, где Брацкий острог...

Но вернемся к заседанию исторического суда. Подробно и во всех тонкостях разбирается дело о переносе башен. После выступления экспертов защитник, представляющий интересы города, выступает в прениях.
«В связи с тем, что места, где был расположен острог, должны в скором времени стать дном нового моря, решено было перенести башни острога. И это правильное решение. Археологи бережно разобрали уникальное строение. В Коломенском башня выставлена наряду с десятками музейных экспонатов деревянного зодчества, она периодически реставрируется и поддерживается в первозданном виде. 
Вторая башня в «Ангарской деревне» является памятником федерального значения. В дни работы музея можно посмотреть, как она устроена, из каких толстых лиственниц собрана. Этот объект тоже стал достоянием истории, сердцем и гордостью Братска». 
После этого эмоционального выступления судья исторического суда выносит вердикт: перенос башен Братского острога считать неизбежным, оправданным и справедливым.
А через несколько лет, точнее, в марте 2009 г. был утвержден гимн г. Братска, который начинается словами: «В необъятной тайге, там, где Брацкий острог воевода казацкий поставил...». Тем самым он возвращает к истокам освоения мест, где «через тысячи дней искры первых огней с новой силой сияют тебе».

Алла ТИРСКИХ